Спасти и сохранить — такая миссия 80 лет назад выпала покоящемуся ныне на дне Сылвы легендарному пароходу «Вера Фигнер», капитаном которого был выпускник нашего учебного заведения Павел Иванович Михалев.
…Первая военная навигация подошла к концу. Пора бы в затон – на зимовку. Но поступил приказ: срочно доставить пополнение для 357-й стрелковой дивизии.
Свидетельство очевидца: «Призывников провожали сотни людей. Они бежали по берегу, махали платками, шапками, что-то кричали, многие плакали». Прочёл я это и – комок к горлу. Ведь тогда в эту дивизию отправился служить мой дед – Василий Георгиевич Константинов (через восемь месяцев он пропадёт без вести подо Ржевом).
Доставили. И без паузы – полный вперёд — помчались на помощь попавшим в большую беду маленьким ленинградцам. В их числе были, учащиеся школы №300 и детского сада №20. Эвакуация осуществлялась челночно. Сперва — по железной дороге – в Ярославскую область. Там тоже оказалось небезопасно: беспрестанные бомбежки, угроза высадки вражеских десантов, нехватка жилья, продовольствия, теплой одежды.
28 октября принимается решение: «Эвакуировать детей… в количестве 14 342… водным транспортом в Молотовскую область».
В память четвероклассницы Люды Трубниковой врезалось: «Под завывание сирен – сигнал воздушной тревоги – мы пешком добрались до волжской пристани. Больных и вещи везли на телегах. Холодало, а почти все мы были легко одеты. Дошли. По сходням поднялись на небольшой колёсный пароход «Златовратский»*.
Вместо положенных по нормативам 250 пассажиров, пароход взял на борт свыше 1000, да еще багаж.
В Рыбинском водохранилище перегруженное судно село на мель и остановилось. Через несколько часов с огромным трудом снялись и пошли дальше.
Суда шли, потушив огни. Бакены на реке и береговые знаки сняты – чтобы лишить ориентиров немецкую авиацию. Где фарватер – вспоминай или догадывайся. Чтоб не столкнуться – подавали короткие гудки. Морозно. Волга скована льдом и запорошена снегом. По ней уже ходят, катаются на лыжах.
Листаю архивные документы и убеждаюсь – совсем беда подступила: дети «истомлены, истощены, выглядят крайне скверно»; «наблюдается большая завшивленность, зафиксированы инфекционные болезни»
Партийно-государственное руководство Прикамья, речники Камы загодя готовились к приёму.
Согласно подписанного Розалией Землячкой постановления Совнаркома СССР № 8766-рс от 24 августа 1941 года на территории области в разы увеличилось количество мест в детских учреждениях; для них выделялись фонды продовольствия и промтоваров.
В сентябре-октябре, прорвавшись через кольцо блокады, в Молотов приезжают уполномоченные различных организаций и учреждений Ленинграда.
26 октября в Ярославль ушла телеграмма: «Молотовская [область] согласна принять двенадцать тысяч ленинградских детей».
Уполномоченная Ленгорисполкома в Прикамье Лидия Нехамкина: «Я по несколько раз в сутки приходила к начальнику эвакопункта КРП товарищу Грошеву. – Когда же придут пароходы? – спрашивала я… – в Каму пароходы еще не вошли, – отвечал он мне.
В начале ноября на Волге температура понизилась до -8 –12 градусов. На Каме и того холодней. Начался сплошной ледоход. Между тем, в пути и на пристанях находились 121 судно, сотни барж (на которых перевозилось около 50 тысяч человек, масса грузов). Большинство вмерзло в лед.
Галина Данилова, воспитательница: «Опасность гнала нас все дальше на восток. И вот огромный волжский пароход несет нас в своем железном трюме по Волге, по Каме, сквозь стужу и льды. Льды! Огромными глыбами они все гуще наплывают на пароход, все чаще с треском сотрясают его. И могучий гигант, скованный белой стеной, вынужден остановиться. Неожиданная трудная выгрузка. Мы сошли с парохода в темноту и холод безлюдного берега»*.
• Дети Ленинграда на Урале. С.23.
…Встреча произошла там, где в Волгу впадает Кама. Со «Златовратского» по сходням Люда Трубникова и её спутники перебрались на «Веру Фигнер».
Валентин Трыков свидетельствует: «Дальнейший путь проходил без осложнений. На одной из остановок нас перегрузили на «Веру Фигнер». Это был очень чистый, большой и комфортабельный пароход, оборудованный радиоустановками. Здесь нам разрешили посмотреть работу машин, приводивших в движение ходовой винт. В машинном отделении всё блестело чистотой и смазкой. Кочегары – и те, вроде, были чище. Пароход был первоклассным»*.
Люда Трубникова: «Воспоминания Валентина касаются размещённых наверху, в каютах, детсадовцев. Ехавших с воспитателями и нянечками. Взявших с собой продукты. Нам – школьникам – выпало ютиться в трюме, спать на нарах или просто на настеленных досках. Мы болели, овшивели; питались скудно — кусочку хлеба радовались. Нас сопровождала лишь одна учительница*. Хотя, конечно, грех жаловаться, матросы делились с нами своими пайками, одеждой, как могли, успокаивали-обнадёживали».
Речники делились теплом – душевным и в буквальном смысле: протянули пожарные рукава и пустили по ним горячую воду. Горячим паром уничтожали вшей.
Капитан Павел Михалев, механик Алексей Князев, матросы вели пароход в ставший историческим рейс.
…Успеть бы, успеть!
