Возникшую из-за коронавируса паузу я использовал для завершения учёбы на заочке в госуниверситете водного транспорта. Защитил дипломную работу «Водный транспорт в транспортной системе Китая». Написанную, на материалах, собранных за время моей годичной исследовательско-преподавательской командировки в Поднебесной.

Это, отнюдь, не коллекционирование дипломов, а стремление лучше понимать обучаемых мной курсантов, любовь к самому процессу учебы и постоянному приращению знаний, состояние души, характеризуемое определением «вечный студент». А также реализация мальчишеской мечты о флоте, ностальжи по Новороссийской мореходке, откуда я с треском вылетел в 1975 году.

Тогда я – 16-летний неуклюже-угловатый юнец, троечник, багаж которого составлял полупустой чемоданчик, представлял себя бравым штурманом или, на худой конец, механиком. Вот я возвращаюсь из дальнего плавания, а на берегу с распростёртыми объятиями встречает меня бывшая одноклассница Лена…

Увы, конкурс был довольно большой, и мне пришлось довольствоваться менее обещающей специальностью судокорпусника-ремонтника.

…Позади – лысые, цементной серости, горы. Спереди — Цемесская бухта. Месяц «вводной практики» на «площадке № 7». Гигантские, местами разрезанные газосваркой, остовы судов. Кувалда для отбивания наростов старой краски и ржавчины от днищ, ерш со стальной щетиной – чистить пазы и отверстия, шланг, коим надлежало смывать образующуюся при этом шурятину, лужи мазута в трюме, маляры, с люлек валиками на длинных рукоятях красящие борта… Куда как далеко от наивно-романтических мечтаний.

Форменка с воротом-гюйсом, тельняшка, клеши и фуражка-мичманка – лишь на выход. Все остальное время – мешковатая роба и берет блином. Что было здорово: практикантов разместили в кубрике одного из ремонтируемых судов. И хотя наш «препарированный» бло́кшив – некогда рыбацкий сейнер без названия, лишь с буквой и номером на борту выглядел малопрезентабельно и даже электропроводка и вода (по брезентовому шлангу) тянулись с берега, мы находились на настоящем судне. Не комната, а кубрик, не кухня, а камбуз, не сортир, а гальюн… И, значит, всё почти всерьез: команда, «Подъё-ё-ём!» по утрам, «Свистать всех наверх!», «Полундра!»… Вот только отбой не объявлялся, и я допоздна бродил, сочиняя стихи, грезя морским несбыточно-прекрасным. Даже стаканами с компотом мы чокались, приговаривая: «За тех, кто на борту; те, кто за бортом, сами напьются».

1 сентября «сошли на берег», сели за парты. Львиную долю учебного времени занимали предметы вроде технологии и материаловедения, практические занятия в мастерских.

Преподаватели и учебные мастера просто не успели запомниться. А вот утренние построения, ритуал «обручения с морем», умелец татуировать якоря, чаек, черепа и инициалы старшекурсник Толя Буля (то ли кличка, то ли фамилия), «драенье палубы» во время уборок – всё как вчера. Но, тогда я не доучился.

И вот, на седьмом десятке, седой, имеющий четыре высших образования и учёную степень, объехавший полмира, я радуюсь, как мальчишка: сбылось! Впереди новые путешествия! Полный вперёд!

Аркадий Константинов